Рождение Темного - Страница 103


К оглавлению

103

- Не может быть, что отсюда идет только один ход. Друмы известные перестраховщики, они обязательно должны были сделать хоть еще один отнорок, - горячился Харден. Это здоровяк попал сюда всего полгода назад и никак не желал смириться со своей горькой участью. - Мастер, подтверди! Мастер?

Харден толкнул локтем задумавшегося соседа, поджаривающего на огне мелкую подземную крысу. Ее выпотрошенное тельце изредка потрескивало над костром, распространяя по пещере тяжелый мускусный запах. Обычный человек обязательно упал бы после дружеского толчка Хардена, так и не научившегося соизмерять свою огромную силу, однако пожилой гном, которого товарищи часто уважительно величали Мастером, даже не покачнулся. Он выразительно посмотрел на нетерпеливо ожидающего ответ Хардена, снял пробу с жаркого и, убрав случайно упавший на заплетенную бороду кусочек, со вздохом проронил:

- Стандарт любого жилища - это минимум два отдельных выхода, - терпеливо, словно ребенку, стал объяснять гном. - Но я тебе уже не раз говорил, что в этих пещерах мы ничего не строили. Южный Торгбен основан сто семь лет тому назад, сколько это будет по-вашему - сам подсчитаешь. А всему этому. - Он указал рукой на сохранившуюся по верхам грубо обтесанную плитку. - Минимум пять веков. Да и с камнем мы так никогда не работали. Так что не надо рассчитывать на забытый потайной выход.

- Почему? Ты же сам говорил, что туннели здесь могут простираться на сотни переходов. Вдруг один из них выведет на поверхность?

- Шахта номер пять у моего народа не единственная. Таких мест, куда навечно спускают заключенных и рабов, я знаю еще три, - крысиное мясо у гнома уже поджарилось, теперь он ждал когда оно немного остынет и его можно будет начать есть без опасения обжечь язык. - Столетия, ты понимаешь, столетия в мире думают, что руду находят в местах падения звезд. Если отсюда, или из других шахт, был бы хоть один удачный побег, то красивая легенда давно бы лопнула как мыльный пузырь.

- Может им просто не везло? - включился в разговор еще один мужчина. Он сидел дальше всех от костра, недовольный идущим от него жаром, и задумчиво, по старой привычке, накручивал на палец кончик длинного уса. Его русые волосы по обычаям северных народов стягивала витая кожаная веревочка.

- Ага, то-то я смотрю, что здесь собрались одни любимчики Адель,* - проворчал гном распахнул куртку из плотной ткани. Все шахтеры были одеты одинаково - старые крепкие штаны, разбитые сапоги, широкие рубахи и тяжелые куртки. Вся одежда была сильно запылена и не раз латана, на такую не всякий нищий позарится. - От тебя прежнего, Снурвальд, остались только усы, а ты по-прежнему веришь в благосклонность богини.

- Как и все девушки, Адель не постоянна в своих желаниях, - с улыбкой ответил северянин. - Сейчас крутит роман с кем-нибудь другим, а завтра снова вернется к прежнему любовнику.

- Снурвальд, ну как ты так можешь говорить, - осуждающе покачал головой Харден. - Вот за свое богохульство ты и попал сюда.

Своим внешним видом Харден уже не был похож на сельского увальня, каким его впервые увидели друзья, но он продолжал держаться за старые деревенские правила, видимо так надеясь искупить свои ошибки. Полгода назад он, впервые приехавший с обозом в Южный Торгбен, удачно продал выращенное собственными руками зерно и решил это отметить в таверне. В своей деревне уже давно никто из сельчан не мог перепить или свалить с ног Хардена в шутейном поединке. Молодецкая удаль требовала от него новых побед, поэтому разгоряченный крестьянин, особо не раздумывая, согласился поспорить с растрепанным гномом о том, кто из них сможет опрокинуть больше вина. Они долго шли вровень, но после третьего кувшина Харден начал стремительно пьянеть. Когда ему предложили признать поражение и отдать залог, он уперся и решил идти до конца. Разумеется, чуда не случилось, человек проиграл более выносливому гному. Вероятно, Харден так и вернулся бы домой с дикой головной болью и без половины выручки, если бы он, когда полез за кошелем, случайно бы не перевернул поднос, на котором служанка поднесла последнее вино. Острый взгляд деревенщины, как его уже почти открыто называли посетители таверны, мгновенно опознал в прилипшей к посуде веточке дурман-травы. Догадавшись, что его обманули, Харден впал в буйство. Дальнейшие события в его памяти отложились урывками: то он кого-то бил, то его лупили изо всех сил. Вскоре в потасовку оказались вовлечены все посетители. Знатная вышла драка, о такой можно было бы долго потом вспоминать с гордостью, если бы не последствия. Беспорядки в трактире прекратил наряд стражников, вызванный лично хозяином. Хардена к тому времени уже полностью одолел дурман, и он практически единодушно был признан главным виновником погрома, устроенным в питейном заведении. Хитрый трактирщик, пользуясь моментом, списал на пьяного крестьянина не только разбитую утварь, но и редкое вино, которого отродясь не было в его закромах. С тех пор Харден каждый день возносил короткую молитву богам, обещая больше никогда не прикасаться к спиртному. Как-то раз Снурвальд, слушая его очередное обещание, чуть не подавился палочкой, которой выковыривал из зубов жесткое крысиное мясо. Оказалось, Харден искренне считал, что пиво не относится к спиртным напиткам. Северянин долго пытался его переубедить, пока не махнул рукой на его деревенскую логику. 'Если не горит, то спирта нет', - об это утверждение разбивались все доводы Снурвальда.

- Возможно, ты прав, - неожиданно согласился северянин. Он собирался немного подшутить над Харденом, доказав ему, что они оба являются богохульником.

103